Альфонс, которого не было

И правда: до сих пор не было такого писателя - Альфонса Алле. А был "всего лишь" юморист и журналист. Его не было в большой литературе. Его не было и на русском языке. Он никак не поддавался переводу и переносу. Это - первая книга французского чёрного юмориста и синего циника. Вечный жонглёр словами, предтеча сюрреалистов и приятель Эрика Сати, небрежным движением руки он основал концептуализм и минимализм. Юрий Ханон поставил цель сделать нового писателя: Альфонса которого не было. И вот он - уже здесь._x000D_ Кроме этой книги, руке второго автора - Юрия Ханона - принадлежит ещё пять толстых книг на основе Альфонса или с его (не)посредственным участием. В начале 2010-х годов Юрий Ханон завершил и издал закрытыми тиражами: "Два Процесса", "Мы не свинина!", "Ханон Парад Алле", "Не бейтесь в истерике!", "Три Инвалида" и, пожалуй, венец всего творчества - громадную фреску "Чёрные Аллеи", посреди страниц которой наружный мир людей алле сопровождается жёстким комментарием Фридриха Ницше и... _x000D_ И правда: до сих пор не было такого писателя - Альфонса Алле. А был "всего лишь" юморист и журналист. Его не было в большой литературе. Его не было и на русском языке. Он никак не поддавался переводу и переносу. Это - первая книга французского чёрного юмориста и синего циника. Вечный жонглёр словами, предтеча сюрреалистов и приятель Эрика Сати, небрежным движением руки он основал концептуализм и минимализм. Юрий Ханон поставил цель сделать нового писателя: Альфонса которого не было. И вот он - уже здесь._x000D_ Кроме этой книги, руке второго автора - Юрия Ханона - принадлежит ещё пять толстых книг на основе Альфонса или с его (не)посредственным участием. В начале 2010-х годов Юрий Ханон завершил и издал закрытыми тиражами: "Два Процесса", "Мы не свинина!", "Ханон Парад Алле", "Не бейтесь в истерике!", "Три Инвалида" и, пожалуй, венец всего творчества - громадную фреску "Чёрные Аллеи", посреди страниц которой наружный мир людей алле сопровождается жёстким комментарием Фридриха Ницше и заканчивается торжественным приговором - Всему, что осталось за границами его обложки.