В поиске монументальной пропаганды

Тридцать лет назад, на закате советской эпохи, российский фотограф Игорь Мухин начал снимать то, что осталось от советской монументальной пропаганды. Путешествуя по России и республикам бывшего СССР, Мухин каталогизировал монументы, украшавшие центральные городские площади, вокзалы, станции метро, парки, пионерлагеря…. "...фото возведения памятника Жукову можно легко спутать с разборкой памятника какому-то революционному деятелю: если бы не лошадь, один процесс трудно было бы отличить от другого. Эпоха народных монументов закончилась; народ теперь формируется аппаратами государства без его непосредственного участия (власть уже не может позволить себе роскошь содержания государственного народа). Поэтому предшествующие изображения и пытаются предать забвению как досадный эпизод: забвение, собственно говоря, настигает их раньше распада. Статуи распадаются уже забытыми: за поклонением и его изнанкой, разрушением, следует апатия. На смену им приходят государственные и церковные символы... _x000D_ Тридцать лет назад, на закате советской эпохи, российский фотограф Игорь Мухин начал снимать то, что осталось от советской монументальной пропаганды. Путешествуя по России и республикам бывшего СССР, Мухин каталогизировал монументы, украшавшие центральные городские площади, вокзалы, станции метро, парки, пионерлагеря…. "...фото возведения памятника Жукову можно легко спутать с разборкой памятника какому-то революционному деятелю: если бы не лошадь, один процесс трудно было бы отличить от другого. Эпоха народных монументов закончилась; народ теперь формируется аппаратами государства без его непосредственного участия (власть уже не может позволить себе роскошь содержания государственного народа). Поэтому предшествующие изображения и пытаются предать забвению как досадный эпизод: забвение, собственно говоря, настигает их раньше распада. Статуи распадаются уже забытыми: за поклонением и его изнанкой, разрушением, следует апатия. На смену им приходят государственные и церковные символы новой власти, которая воздвигает их самостоятельно, не дожидаясь санкции поглощенного выживанием, деполитизованного народа. (Я понимаю, что живущим в старых гражданских обществах трудно представить себе государство, которое существует как бы помимо и независимо от своих граждан. Но надо сделать усилие...) Этим отчасти объясняется намеренно нейтральный фон фотографий И. Мухина: таким образом снимается пафос, которым наделяла эти изображения предшествовавшая эпоха. Часто разглядывание прерывается неожиданными деталями, которые не предусмотрены скульптором, а внесены в его работу временем или плохим качеством исполнения. Природное окружение, в котором даны эти памятники, играет не меньшую роль, чем время их воздвижения. Природа буквально поглощает их, они рассыпаются от времени - от одного памятника на пьедестале остались только лапти и кувшин, от другого - лишь ноги. Перед нами саморазрушающийся архив, предоставленный самому себе: казалось, никто кроме фотографа не заинтересован в его сохранении и запечатлении..." Михаил Рыклин (Москва, 10-12 января 1995 г.)