Затяжной прыжок

Сегодня, когда остались позади прижизненные полузапреты, отшумели скороспелые посмертные восхваления и наступил период культурной канонизации Владимира Высоцкого как всенародного барда и столь же всенародно любимого актера, становится очевидной уникальность его дарования, всегда существовавшего обособленно, не растворявшегося в изменчивом ходе времени и не переводимого на язык расхожих формул. Как ни парадоксально, эта верность себе сочеталась в личности Высоцкого с необыкновенной восприимчивостью к другим творческим голосам, к образному строю высокой поэзии и прозаизмам обыденной речи, с открытостью всевозможным стилям и жанрам, темам и настроениям, стихотворным размерам и лирическим амплуа. Обостренное — до оголения нервов — чувство жизненной и поэтической правды, абсолютный слух, отвергающий любую фальшивую интонацию, неимоверное разнообразие ролей, не сыгранных на сцене и в кино, но прожитых в песнях и стихах, — всю эту полифонию смыслов и образов вместили страницы настоящей книги.