Im Spiel der Sommerlüfte

В этот сборник вошли пьесы Артура Шницлера, написанные с 1928 по 1930 годы. Упоение может изменить жизнь ничуть не меньше, чем скука: так уж устроено многогранное бытие человека, полное приключений и опасностей. На страницах заглавной пьесы оживает атмосфера летней ночи: безобидные шалости перерастают в бунт против ответственности, а преданность становится фикцией. Дописав её, Шницлер перешёл к новому проекту в 1930 году. К сожалению, от него остались лишь черновики с отдельными диалогами, но они позволяют взглянуть на творческий процесс австрийского драматурга и писателя. Последним его произведением для театра стала неоконченная драма в девяти картинах. К сожалению, Шницлер так и не успел завершить её подготовку к постановке. Название этой пьесы отсылает к венским театральным традициям, и внимательный читатель найдёт в ней множество мыслей и особенностей персонажей из его предыдущих работ. В ней тоже чувствуется неприятная атмосфера бестактности, ведь от порядочности до презрения к чужим тайнам один шаг. В мире Шницлера любовь очень часто предстаёт лишь в двух обличиях: похожем на опасную игру и до смешного серьёзном. По заглавной пьесе был снят одноимённый телевизионный фильм. Книга на немецком языке. Dramen 1928-1930 Rausch verändert das Leben der Menschen nicht weniger als Langeweile - das Leben mit seiner Vielfältigkeit, sei-nen Abenteuern und seinen Gefahren. ›Im Spiel der Sommerlüfte‹ wird »ein Stück ›Sommernacht‹ lebendig« - das Unbedenkliche gewinnt die Dimension des Verantwortungsfreien; Treue wird zur Fiktion. Nach Abschluß dieses Stücks hat Schnitzler 1930 zu einem weiteren, ›Landsknecht‹, lediglich einen skizzenartigen Entwurf mit einigen Dialogpassagen gemacht, doch er gibt damit einen deutlichen Blick frei in seine Werkstatt. Das letzte, was er für das Theater schrieb, ist ein Drama in neun Bildern, ›Zug der Schatten‹; es ist unvollendet geblieben, d. h., Schnitzler hat es einer letzten Bearbeitung zur Bühnenreife nicht mehr unterziehen können. Der Titel wirkt wie ein Nocheinmal der alten Szene Wien und der alten Gestalten, und tatsächlich finden sich viele Gedanken und Charakterzüge hier aus seinen früheren Werken zitathaft wieder. Es herrscht auch hier ganz bewußt jene peinliche Atmosphäre des Indiskreten, denn »von der Ehrlichkeit zur Indiskretion ist eben auch nur ein Schritt«. »Gefährliches Spiel oder lächerlicher Ernst - in der Liebe gibt es keine ändern.«